30 марта 2017 года
Затяжной сирийский конфликт уносит всё новые жизни. Люди, находящиеся в этой стране, хотят скорее вернуться из царящего там ада. Под огнём побывал 24-летний Александр Горячев, бывший житель нашего города, который по долгу службы сейчас живёт во Владивостоке. Вернувшись в Лесной из командировки, Александр рассказал, чем занимаются российские военнослужащие в Сирии, какую опасность представляет арабская пустыня и как выполнять боевое задание, когда знаешь, что не все вернутся домой живыми.
Когда Александр продлил контракт в армии ещё на год и приехал в свою воинскую часть из отпуска, узнал, что формируется батальон для отправки в место, где происходят боевые действия. Приказ не обсуждается: Александра зачислили в батальон и командировали в Сирию.
Молодой, харизматичный, серьёзный и стеснительный. Увидев его на «гражданке», мало кто смог бы сказать, что этот юноша был на войне. Не на учениях на военном полигоне, а на самой настоящей войне, в которой всё может решить один миг, выстрел, принятое решение…
В ночь с 18 на 19 октября самолёт с российскими военнослужащими приземлился в Сирийской Арабской Республике на территории авиабазы Хмеймим близ Латакии. 40-градусная жара и бесконечная пустыня – первое, что отметили солдаты, ступив на чужую землю. Наутро батальон получил строгий инструктаж, из которого было понятно: ни с кем нельзя разговаривать.
– Прилетев туда, мы не в полной мере поняли, для чего там находимся и к чему нужно быть готовыми, – начинает рассказ мой собеседник. – Сразу же приступили к выполнению своих боевых задач. Конкретно я не могу рассказывать о них. Первое время было ощущение, что военная база и всё, что находится вокруг – просто новый полигон. Но понимание того, насколько опасна эта война, пришло быстро. Всё перевернулось, когда осознали, что обстрел может начаться с любой стороны. С той минуты мы никогда не расслаблялись. Даже во сне, если он вообще был.
– За эти четыре месяца, воюя с боевиками, ты понял, за что они борются?
– Явно не за что-то хорошее. Война в данном случае не является решением какой-либо проблемы. Я не приверженец войны. Да, был там, участвовал и выполнял боевые задачи, потому что это было нужно.
– Не возникало мысли, что тебя могут вновь туда командировать?
– Если будет приказ – поеду. А по доброй воле… Кто хочет расставаться с жизнью? Думаете, война – это детский садик, компьютерная игра? Это реальные жизни, реальные события, – Александр скрестил руки и посмотрел в пол.
Отправляя военных в Сирию, их сразу же предупреждают: телефоны брать с собой запрещено. Позвонить домой можно только с помощью таксофона на базе, который работает несколько минут в день. Чтобы им воспользоваться, солдаты как минимум должны иметь свободное время. А на войне, как известно, такого не бывает. Но даже если и появляется минута, у будки в тот же момент собирается космическая очередь военных, желающих услышать родной голос на том конце провода.
– Родителям не звонил месяца два. А когда наконец позвонил, то… – молодой человек отводит глаза в сторону и в воздухе зависает долгая пауза. – Родители были в шоке. Радовались, что я живой. Они сильно переживали, ведь каждый день по телевизору новости смотрели. Смотрели и думали, не случилось ли чего со мной. Мой дед Владимир Иванович Горячев служил в своё время в Лесном командиром части 3275, и уж он то знает, что война – это не шутки.
В список того, о чём нельзя говорить, было включено и местоположение военной базы, на которой находились военные. Молодому бойцу удалось созвониться с родителями, но успокоить их он так и не смог. За время, что он находился в Сирии, был обстрелян российский полевой госпиталь в Алеппо, было убито и ранено много военнослужащих и жителей из числа местного населения. Обо всех этих событиях родители Саши, как и все, узнавали из СМИ. Не трудно понять, что чувствовали близкие молодого человека, зная, что из страны, в которую командирован их сын, не все возвращаются живыми.
– Чем служба в части отличается от службы в командировке?
– Служба в Сирии была тяжёлая. Там некогда было думать о себе, о своём здоровье. Где-то приходилось не спать, где-то – не есть. Когда заболевал, медик в роте давал таблетку парацетамола, и я продолжал выполнять боевую задачу. Вот и всё лечение.
– В начале нашего разговора ты сказал, что быстро понял, с какой опасностью вы столкнулись. СМИ показывают нам Сирию в руинах, где творится хаос, показывают испуганных жителей. Насколько эта информация соответствует реальности?
– Про «дорогу жизни» слышали? Это 40 километров узкой дороги в пустыне, где с трудом могут разъехаться две машины. Это единственная транспортная артерия, связывающая восточную половину мегаполиса с внешним миром. На этой дороге никто никогда не останавливается. По обочинам валяются сожжённые машины и автобусы, а на расстоянии пяти метров от дороги всё заминировано фугасами. Когда колонны едут, они проезжают этот участок на максимальной скорости. Я проезжал по этой дороге, и у меня ломалась машина, я продолжал движение. Даже на горящих колёсах, но не останавливался. (Александр в армии старший водитель БТР-80. – прим. ред.).
Я бы не сказал, что там прямо ад. Но были моменты, когда по-настоящему становилось страшно. Приходилось перебарывать себя, быстро вспоминать всё, чему учили командиры и товарищи. Помогала вера. В месте где находилась наша база, была церковь, в которую люди, даже не крещёные, приходили, крестились. Даже те, кто не верили в Бога, начинали верить, – Александр делает глубокий вдох и продолжает. – Там мы всё повидали.
В Пальмире, где происходили ожесточённые боевые действия, мы отбивались как могли. Боевики брали город в кольцо, им всего-то 15 километров не хватало, чтобы его сомкнуть. Если бы тогда у них всё получилось, вероятность того, что я бы вам это всё рассказывал, была бы очень мала. Благодаря нашей подготовке мы отбились, вышли из кольца и мирных жителей вывели оттуда.
– Больше пяти лет продолжается военный конфликт в Сирии. Что на твой взгляд должно произойти, чтобы он прекратился?
– Благодаря помощи нашего государства, думаю, всё наладится. Россия поддерживает Сирию, а все наши военнослужащие, находящиеся там, выполняют свои боевые задачи, и никто не отлёживается ради того, чтобы звезду себе побольше получить. Эта война закончится... Когда – зависит не от нас. Не Россия её устроила и не за счёт нас она там продолжается. Мы всего лишь по мере своих возможностей пытаемся остановить этот хаос и разобраться в конфликте.
– Насколько в условиях войны важна поддержка боевых товарищей?
– Если товарищ будет не готов выполнить определённые действия, кто спину-то прикроет? Там мы постоянно друг друга поддерживали, наверное, поэтому вернулись на родину без единой боевой потери. Друг за друга, спина к спине: так и провели там четыре месяца.
Были моменты, когда всё решали секунда и сплочённость сослуживцев. Один раз, при выполнении боевой задачи, на нас из-за угла выехал зенитный комплекс со спаренными пулемётами. Человек, сидевший внутри, был готов начать огонь, но благодаря моментальной команде наводчику и его реакции, страшных последствий удалось избежать.
– А местные жители с вами общались?
– Да, на ломаном русском. В Сирии вообще много кто по-русски говорит.
– Расскажи, как они воспринимают войну и как относятся к российским военнослужащим?
– Ну как они могут воспринимать войну, когда их страна разрушена? Я точно не могу сказать, как они к нам относились, но в целом были рады. Когда нужна была какая-то помощь, мы помогали. Иногда маленькие дети подбегали к солдатам и на русском, иногда жестами, объясняли, что им нечего к
ушать. Мы шарили по своим карманам, всё, что находили – отдавали: кто-то конфетами угощал, а кто-то делился своим сухпайком.
На мой взгляд, русских там уважают, ценят, по-своему любят. Местные, обращаясь к нам, говорили «садык», что означает «друг», – впервые за всё время беседы лицо Саши изменилось, и на нём появилась скромная улыбка. – Местные жители с удовольствием и огромными количествами отдавали нам фрукты, несмотря на то, что их продажа – основной источник дохода. Отдавали и говорили: «Держи, садык».
В конце нашего разговора, Саша сказал, что четыре месяца на войне изменили его. Он не перестал улыбаться, но к жизни стал относиться серьёзней. Александра Горячева в Лесном знают многие. После окончания профлицея молодой человек прошёл срочную службу. Хотел встать на самостоятельный жизненный путь. Так и получилось. После службы Саша заключил контракт и стал служить в морской пехоте на Дальнем Востоке, в единственном роде войск, подразделения которого способны десантироваться как с моря, так и с воздуха. Он гордо носит корабельное воинское звание «старший матрос», присваиваемое за образцовое выполнение служебных обязанностей и примерную воинскую дисциплину лучшим матросам. Им гордятся его близкие, друзья, бойцы отряда «Разведчик», с которыми он учился в техникуме и с которыми встретился во время отпуска.
Благодаря преданным своей стране военнослужащим, выполняющим с честью и достоинством боевые задания и рискующим жизнью, у простых людей появляется надежда на то, что конфликт в Сирии будет разрешён, и в мире наконец-то станет немного спокойней.
Екатерина КУННИКОВА
